По всей длине оно состояло из сегментов. Мелькнула мысль, что, возможно, на виду всего лишь часть несравненно большего монстра. Эта белая, студенистая масса, первой появившаяся из дыры, могла быть его головой, или способным кусать и жевать щупальцем, или снабженным зубами языком; трудно сказать. Я знал одно; паразит внутри меня жаждет — мой постоянный голод внезапно обернулся безграничной энергией — напасть.

В слепой ярости я бросился на тварь; ржавая железная палка в моих руках, словно древняя ненависть, со свистом прорезала воздух.

Безглазый монстр почувствовал мое приближение, белесое тело отдернулось, и кончик железного прута лишь чуть-чуть оцарапал его плоть, вырвав из бока что-то вроде волокнистого щупальца, похожего на вытянутую из одежды нитку. «Щупальце» яростно забилось, однако крови не было — из раны хлынула лишь новая волна зловония.

Я пошатнулся, восстанавливая равновесие, и в это время тварь нанесла ответный удар, выстрелив в моем направлении ртом на верху колонны бледной плоти. Я отскочил, зубы щелкнули в нескольких дюймах от моей ноги, влажно заскрежетали в воздухе и снова втянулись в зверя.

Я снова рванулся вперед и вонзил прут монстру в бок. Звук получился хлюпающий, как будто передо мной была стена из желе, и удар отозвался в руках смутным звоном. Огромное белое тело перевесилось через прут, типа, как человек складывается вдвое, получив удар в живот.

Я попытался выдернуть палку, однако она прочно увязла. Зубастая глотка снова выстрелила в мою сторону, но проскочила мимо, лишь задев краем зуба и разорвав джинсы. Я высоко подпрыгнул и вмазал ковбойским сапогом по отростку, припечатав его к земле, но со своей гладкой шкурой он выскользнул из-под ноги, опрокинув меня на рельсы. Из дыры, разворачиваясь надо мной, выползали все новые и новые сегменты зверя.

Потом перед глазами мелькнула Ласи, ее железная палка рассекла воздух и ударила прямо по зубам чудовища. Раздался оглушительный визг или, скорее, скрип, металлический, скрежещущий, как если бы мешок с гвоздями упал в дробилку для древесных отходов. Зверь откатился назад и с такой силой ударился о стену туннеля, что посыпался песок.

Ласи рывком подняла меня; пошатываясь, мы отступили, уверенные, что причинили серьезный вред твари. Однако скрежет сменился сильным шипением, и из разверстой глотки на нас обрушился град металлических осколков. Тварь зубами размолола железо в шрапнель и плюнула ею в нас, словно обдав дождем заржавевших монет. Оба мы рухнули на колени, чудище снова взметнулось над нами, и из его шкуры выскочил новый, тоже зубастый отросток.

Я нажал на торчащий из бока твари железный прут и почувствовал, как руки Ласи тоже вцепились в него.

— Рельсы! — прокричала она мне в ухо и потянула за прут.

Ответить я не мог, дыхание перехватило, но понял ее и позволил оттянуть свободную часть прута к краю рельс. Чудовищная масса продолжала подниматься, насаживая себя на прут. Ласи отскочила в сторону, я зная, что тоже должен отпустить прут, однако не допускающий возражений убийственный приказ, клокотавший во мне с момента, когда я почувствовал запах твари, мешал разжать руки. Я все оттягивал и оттягивал прут, пока он не уперся жестко в третий путь.

Из места контакта посыпался дождь искр, тело прошил сопровождающийся диким жужжанием электрический разряд, мышцы сковала хлынувшая через меня энергия — в количестве, достаточном, чтобы толкать вперед поезд подземки. Однако, несмотря на боль, я чувствовал лишь удовлетворение оттого, что червь, мой вековой враг, тоже страдал. Теперь он мерцал изнутри, под блестящей кожей пульсировала паутина красных вен.

Это наслаждение продолжалось всего миг; потом Ласи потянула меня за куртку и разорвала смертельную хватку с прутом. Снова посыпались искры, но тварь не издавала ни звука, просто бессистемно подергивалась, точно гигантская мышца, по которой снова и снова ударял докторский молоток. В конце концов она освободилась и уползла в свою дыру, оставив позади горелый запах боли и поражения.

Однако я каким-то образом понимал, что ее ранение не смертельно; для этого она слишком крепка. Я выругался и, дрожа, рухнул на рельсы.

Ласи обхватила меня руками.

— Ты в порядке? Пахнешь, словно… поджаренный. — Она открыла мои ладони, черные от обуглившейся плоти. — Господи, Кэл! Надо же было сразу отпустить прут.

— Надо было убить тварь! — с трудом выговорил я, поскольку после удара током все мышцы, в том числе и челюсти, все еще сводило.

— Успокойся, парень. Она ушла. — Ласи перевела взгляд в глубину туннеля. — И приближается поезд.

Это заставило меня собраться. Мы залезли в яму, из которой выползла тварь, едва успев до того, как фары состава показались из-за поворота. И, прижавшись друг к другу, дожидались, пока поезд промчится мимо.

— Значит, вот какое ощущение испытываешь? — прокричала Ласи, перекрывая шум. — Когда сражаешься с этими тварями?

— В жизни не видел раньше ни одной такой.

— Правда? Однако у меня возникло чувство… — Она сделала глубокий вдох, мерцая широко распахнутыми карими глазами. — Возникло чувство, будто мы делали то, что обязаны. Типа той силы, о которой ты говорил. Ну, когда мать спасает свое дитя.

Тоже слишком быстро для Ласи, но невозможно отрицать, что сражалась она замечательно. Червь и паразит связаны между собой; может, вид монстра ускорил ее изменение.

С первого же момента, как я увидел монстра, отдельные части головоломок последних дней начали складываться в цельную картину. Вот для чего требуется старый штамм, носителями которого являются коты, — чтобы остановить вторжение, остановить этих древних тварей, поднимающихся из недр земли через столетние изломы. Именно ради этого инферны появились на свет. Там, внизу, есть и другие — множество гигантских червей, с которыми человечество уже сталкивалось прежде. Ласи, Сара, Моргана и я всего лишь авангард; и нам требуется помощь.

Теперь я понимал, что делает Моргана, распространяя старый штамм паразита, собирая новую армию, которая сможет ответить на вызовы предстоящих дней. И внезапно по моему телу волной прокатился новый приказ — не слабее разряда в шестьсот двадцать пять вольт третьего пути, и касался он того, что на протяжении долгих шести месяцев я подавлял в себе.

Я взял Ласи за руку.

— У тебя тоже такое ощущение после этой схватки? Типа…

— Возбуждения? — закончила она за меня. — Странно, правда?

— А может, и нет.

Наши губы снова слились; кровь с такой силой стучала в голове, что заглушала грохот проносившегося мимо поезда.

24

ПАРАЗИТЫ-ЭТО МЫ

Итак, повторим.

Паразиты — это плохо. Они высасывают кровь из внутренних стенок вашего кишечника. Они вырастают до двухфутовых змеек и поселяются в ноге. Они инфицируют вашего кота, с него перепрыгивают вам в нос и живут в цистах мозга, делая вас зацикленным на кошках и безответственным. Они захватывают клетки вашей крови в надежде инфицировать пролетающих комаров, в результате чего печень и мозг гибнут от недостатка кислорода. Они сводят с ума иммунную систему, и та разрушает ваши глазные яблоки. Они используют улиток, птиц, муравьев, обезьян и коров, похищая их тела, их пищу, их эволюционное будущее. Они чуть не уморили голодом двадцать миллионов человек в Африке.

По существу, они хотят править миром и готовы расплющить любой другой биологический вид, словно бумажный шарик, а потом переформировать его, приспособив для осуществления своих планов. Они превращают своих «хозяев» в ходячих мертвецов, единственная цель которых — способствовать их воспроизведению.

Значит, они плохие. Но…

Паразиты — это одновременно и хорошо.

Они приучают обезьян-ревунов жить в мире друг с другом. Их жалкие гены помогают отследить историю человечества как вида. Они удерживают коров от превращения пастбищ в гигантские пустыни. Они дрессируют вашу иммунную систему таким образом, чтобы она не разрушала внутреннюю оболочку кишечника. А потом они идут и спасают двадцать миллионов человек в Африке, откладывая яйца в тех, других паразитах, которые стремятся уморить их голодом.